С юных лет Гилмор бредил хоккеем, но, увы, природа не наградила его ни скоростью, ни тактическим чутьём — лишь невероятной силой удара, которая в хоккее оказалась почти бесполезной. Судьба словно подшутила над ним, подсунув клюшку для гольфа — игры, которую он всегда считал скучной и несерьёзной. Однако именно здесь его знаменитый удар обрёл настоящую славу, став легендой и эталоном мощи.
Презрение к гольфу постепенно сменилось холодным расчётом: Гилмор понял, что здесь его единственный талант наконец-то нашёл применение — и щедрое вознаграждение. Призовые оказались слишком весомыми, чтобы упрямо цепляться за старые идеалы, и он, скрепя сердце, сделал выбор в пользу успеха, а не принципов.
